Интересные факты о собаке в Казахской культуре

В понятии степного народа собака — одна из семи удач. Они верили, что изобилие, богатство и счастье в доме имеет непосредственную связь с этим животным. «Лучшая лошадь — серая лошадь, лучшая собака — тазы», — говорили наши деды, причисляя собаку к трем товарищам джигита: быстроногая лошадь, тазы и ловчий беркут. Беря одного из них, обычно платят выкуп. Выкуп за хорошего щенка называется каргыбау (буквально: ошейник). Понятно, что чем выше народность собаки, тем дороже она стоит. Любопытный факт: людям находящимся в родстве или свойстве (т.е. сватам), брать друг у друга щенков запрещалось. Существовало поверье, что могут испортиться отношения, и они будут «грызться как собаки».

«Чин собаки — в ее выкупе», — говорили казахи и в зависимости от породности щенка, чина и сана ее хозяина надевали ему ошейник (каргыбау). Он состоит из двух частей: полоска из красивой орнаментированной ткани шириной в 3-4 пальца называется «каргы», а шнурок — «бау». Изнутри ошейник обивают мягкой тканью или войлоком, снаружи обшивают сыромятной нитью и укрепляют «глазки» из серебреных бляшек. От ошейника отходит короткий шнур, а к нему крепят длинный (около 3 м.) сыромятный поводок или цепь. Конец поводка закрепляют на деревянном поперечнике, к которому во время охоты привязывают еще 2-3 м. веревки, чтобы пристегнуть к луке седла.

Тазы вместе с ловчей птицей и скакуном берут на большие тои и празднества. В таких случаях, разумеется, на собаку надевают нарядный ошейник. На этих сборищах ей оказывают большую честь и щедро угощают. Рассказывают, что щенкам прославленной чистокровной породы в левой части белой юрты стлали мягкую постельку. За такого щенка даже давали жеребую кобылу. Полученного таким образом щенка растили с большой заботой и после надлежащей дрессировки, промежуточного натаскивания вместе с опытными тазы, выпускали на зверя. Взятие псом первой добычи отмечалось с большой пышностью.

Говорят, в начале ХХ века на Зайсане надевали на младенца рубашку швами наружу, чтобы не натереть его нежное тельце. Когда ребенку исполнялось сорок дней, собачью рубашонку с него снимали, заполняли ее разными сладостями сахаром, сухофруктами, конфетами — и привязывали к шее собаки. Дети гонялись за собакой, отбирая у нее сладости. Опустошив рубашонку, они возвращали ее хозяевам. Этот обычай назывался «ит куу» (погоня за собакой). Смысл его состоял в том, чтобы существо с сорока душами, каким считали собаку, унесло от ребенка все напасти с собой. И вместо них даровало бы ему все свои достоинства: храброе сердце, находчивый ум, выносливость. Младенец должен был, подобно щенку, быстро расти и иметь неуязвимую душу, что выражалось словом «итжанды» (живучий). Если человек, согласно поверью, сохранив ит жейде, брал его с собой в дальнюю дорогу, то путь его бывал счастливым, другими словами «священная рубашонка берегла его от злоключений».

Если пес помочится на остов юрты, говорили «отмечено удачей». Вообще любая удача и счастливые моменты в жизни были связаны с собакой. В поверьях народа с приходом в дом долгожданной собаки или породистой тазы у обитателей этого жилища исполнялись мечты и желания. Пожелание молодоженам иметь много детей (как у собаки) выражалось следующим обрядом: молодая невестка должна была с края своего подола покормить собаку. Беременной женщине запрещалось прогонять собаку или кричать на нее.

Очень старой, одряхлевшей собаке казахи совали в пасть кусок сала, поворачивали голову в сторону Каабы и, прочитав молитву, закалывали, как скотину. У народов манси, угров и алтайцев трупы собак укладывали в деревянные гробики, на одну ногу привязывали красную, на другую — черную полоску ткани, а тело украшали. Монголы умертвляли собаку, подобно казахам, и, отрезав хвост, клали его под голову. Молодая монгольская невестка должна была отвесить поклон родителям мужа, налить масла в огонь, а затем поклониться собаке этого дома: для этого пса водворяли в юрту, и невестка кормила его мясом с подола, давала ему полакать молоко. Все это происходило под чтение особой молитвы.

В обычае казахов было встречать тайно приехавшего жениха «собачьим рычаньем». Когда жених, едущий к невестке, приближается к дому, одна из женщин выходит навстречу и, сев на корточки, рычит по-собачьи, пока не получит выкуп. Корни этого обычая, обратившегося в одну из сцен народного театра, уходят в древние поверья.

С этим животным связан также сформировавшийся в старину у гуннов обряд брать с собой на похороны собаку: «Выведет аруаха на небеса». У древних тюркских племен история, названия и тотемы имеют отношение к собаке. У казахов тоже встречаются подобные названия родов, географические наименования (в генеалогии казахов, к примеру: Ительги, Итемген, Ители, Барак и др.).

Казахи не употребляли собачьего мяса в пищу, как некоторые другие народы (корейцы, китайцы), не использовали его в качестве снадобья при болезнях: туберкулез легких, конъюктивите, головокружении, при незаживающих ранах. Чтобы избавиться от умершего в чреве плода использовали яички пса и малоберцовую кость. Вполне возможно, что такое врачевание было перенято от восточных соседей.

По случаю взятия тазы первой добычи устраивался небольшой той, на которой собирались аулчане и поздравляли хозяев. Здесь присутствовали также и другие охотники — свидетели «боевого крещения» тазы. Такие празднества сопровождались песнями, кюями, шутками-прибаутками и затягивались до самого утра.

Бытовало поверье, что если беременная женщина поест дичи, то ружье охотника и капкан могут повредиться и в нужный момент не сработать. Объяснялось это тем, что будущая мать была связана с потусторонним миром. А ребенок в ее чреве еще не успел обрести связи с этим миром. В случаях, когда беременная женщина испытывала к дичи «жерик», она должна была привязать к предмету снаряжения охотника кусок белой ткани — актык, отдарить его, и только после этого ей позволялось отведать дичи.

Прославленные скакуны и тазы активно участвовали в решении различных споров и тяжб между родами и даже народами.

«В своем первом походе на кыргызов Кенесары-хан в местечке Арытктобе победил войско в 700 джигитов, которое возглавлял Калша, сын Бурге-батыра. Кыргызские роды Солты, Сарбыгаш, Кусшы посовещались и направили к хану послов во главе с Калыгул-батыром. Кенесары подумал-подумал и сказал: «Хорошо, я освобожу Калшу, но взамен вы дайте мне тазы Какдауыл, которая принадлежит сыну солтинского Ескожи Баястану. Этот пес в то время взял девять волков и стал знаменит серди казахов и кыргызов. Кыргызы рассказывают, что, увидев Кокдауыла, Кенесары был очарован псом, надел на Калшу свой ханский венец и отпустил».

В понятии степного народа собака — одна из семи удач. Они верили, что изобилие, богатство и счастье в доме имеет непосредственную связь с этим животным.